От экспрессивного гламура нулевых через чувственный минимализм к сегодняшнему разнообразию — Алексей Дорожкин прослеживает, как социальные потрясения влияют на наши представления о дорогом и желанном интерьере.
«Новый люкс» — определение сродни понятию «новый черный». После каждой недели дизайна роскошью объявляется то одно, то другое. Давайте разберемся, что стоит за этим сегодня и так ли она необходима.
Как кризисы заставили роскошь стать сдержанной
Безусловно, дизайн является отражением социальных и экономических процессов, происходящих в обществе. Вспомним интерьеры нулевых: основной мотив — экспрессивное переосмысление исторических стилей, как в интерьерах Жана-Луи Денио (Jean-Louis Deniot), либо стилей недавнего прошлого — от голливудского гламура до mid-century модерна, что особенно характерно для американских декораторов.
Эта эстетика как нельзя лучше соответствовала общему позитивному настроению общества, проникнутому идеями глобализации и всеобщего благополучия.
Правда, неожиданным резонансом звучали первые ультраминималистические интерьеры, например, Жозефа Дирана (прим. ред. Жозеф Диран (Joseph Dirand) — французский архитектор и дизайнер интерьеров из Парижа. Известен минималистичным, часто монохромным стилем, подчеркивает строгие линии, классические элементы, освещение, богатые материалы, особенно мрамор, и выразительные детали). Они кардинально отличались от философского аскетизма пионеров направления, таких как Джон Поусон (Джон Поусон (John Pawson) — британский архитектор-самоучка, чьи работы известны минималистской эстетикой. Известные работы: церковь Сент-Мориц в Аугсбурге, музей дизайна в Лондоне, Башня Helios в Дубае).
Если мы сравним работы Дирана и чистого минималиста Джона Поусона, то заметим, насколько более чувственными являются работы первого, построенные на сенсорном восприятии лаконичных форм, и философским — минимализм Поусона. Все медиа заговорили об обволакивающем ощущении кокона, которое возникает в проектах новых «чувственных» минималистов. Безусловно, их интерьеры далеки от аскезы, к примеру, Клаудио Сильвестрина (Claudio Silvestrin). Лаконичные формы и в интерьерах, и в дизайне конца 2010-х годов создавались из самых изысканных материалов.
Естественная красота натурального дерева, мрамора, бронзы, шелка — вот что создает непередаваемое ощущение сдержанной роскоши. Не функция, не визуальный эффект, а именно эмоции, которые вызывает тот или иной предмет или поверхность выходят на первых план в интерьерах. Но совершенно неожиданно и само определение «кокон» буквально через несколько лет превратилось из убежища от информационной суеты в настоящее укрытие в период пандемии и последующих геополитических потрясений. Визуальная сдержанность стала нормой даже в интерьерах высокого класса: в начале — как предчувствие, а впоследствии — как ответ на кризисы.
Что приходит на смену минимализму
Сегодня мы наблюдаем новые тенденции, которые внушают определенный оптимизм. Совершенно неожиданно — правда как дань юбилею компании — прошлогодний стенд компании Molteni & C больше походил на виллу эпохи ар-деко. А ведь всего за год до этого арт-директор компании Винсент ван Дуйсен (Vincent Van Duysen) представил очередной фирменный дзен-оазис. Коллекция Minotti 2025 года отличается небывалым разнообразием форм, а предметы Джампьеро Тальяферри (Giampiero Tagliaferri) вообще возвращают нас к футуризму 1960-х годов.
Студия Uchronia предлагает радикально пересмотреть подход к форме, цвету и пропорциям. Предвидят ли дизайнеры новую эпоху благоденствия? Нам остаётся только ждать. Ну а роскошь — уникальность, материалы, ручной труд — остаётся константой во все времена, меняется лишь ее облик.
